Сквозь годы: Воспоминания Нины Хомченко

Воспоминания, как старые ленты кино, оживают в памяти снова и снова, когда мы с новым героем берем в руки старый потрёпанный альбом, листаем его пожелтевшие страницы и перед нами оживают события и люди давно минувших лет. Хоть года и минули, а теплые воспоминания о них до сих пор греют сердце и душу.

Встретились с удивительной женщиной Ниной Хомченко. Волотово, война, Воркута, вязание, вышивание, вдова – все это и не только – о ней.

«Детство наше светлое унесло войной…»

Нина родилась в поселке Волотово, Краснопольского района в 1937 году.

«Девять детей в семье, отец на фронте, маме одной не прокормить и не защитить нас всех. Страх и ужас – воспоминания детства моего. Они датируются моими тремя годами. Помню немного: я постоянно голодная. Все мысли о том, что хочется есть, а нечего. Не было даже соли, казалось бы, такая мелочь, а все же. Варили какой-то суп полупустой, а в него бросали кусок кадки деревянной, чтобы хоть вкус какой-то был. В той кадке раньше соль хранилась, потом закончилась, а дерево пропиталось солью, поэтому ее посекли на соленые щепки, так и выживали. Еще отчетливо помню смерть отца и мамины нескончаемые слезы. Он шел с другими солдатами за обозами. Шел восьмым. Представляете, семеро солдат прошло, столько же лошадей, а только отец на мину наступил – такова судьба. Его разорвало на части. Товарищи собрали останки в обычный мешок, так маме и доставили. Очень много людей было в нашем доме, пол был мокрым, зима на дворе, а мы хохотали на всю хату. Петя, брат, на печи плакал, а мы не понимали. Думаю, что отец простил бы, ведь мы тогда ничего не знали о смерти. Но про страх все же пришлось узнать. Война не щадит ни малых, ни старых, ни больных – никого.

Босенков Василий Никинович

Ожидалась бомбежка. Нас об этом предупредил немец. Сказал: «Убегайте отсюда!». Мы побежали в поселок Непобедимый, в дом одного мужчины. Там было много людей, предлагали нам угощения, но все были очень напуганы, а потом началось… Бомбили со всех сторон, мы изо всех сил побежали в укрытие, а по дороге под ногами я увидела монетку. В час невыносимого ужаса, безденежья, боли и нищеты – целая копейка под ногами. Я ее полжизни хранила, а оставшихся полжизни – помню. Еще мы много раз прятались в землянках… Хотелось бы, чтобы эти воспоминания стерлись из моей памяти навсегда.

Детство трудное, послевоенное

«Ходили в школу в лаптях и зимой и летом. Мама работала за семерых. Ей некогда было смотреть, как и в чем мы уходим в школу. Помню, бегу в школу, юная первоклашка, а веревки в лаптях развязались, онучи раскрутились. В лютую зиму осталась босая. Кто-то из взрослых оставил у себя дома, сказал: «Сиди, маму твою позову!». Тогда я решила, что надо попробовать связать себе чулки. Сказала – сделала. Первоклассница связала себе чулки. Меня никто этому не учил. Благо – мама не препятствовала. Делала, что хотела. Даже давали веретено покрутить. Никогда не кричали: «Отойди, испортишь!». Поэтому я всему и научилась, поэтому, наверное, такая выносливая», – делится мыслями Нина Васильевна.

«Ожидали, что будет все лучше и лучше»

«В поисках хорошей жизни тогда уезжали в большие города. В колхозе платили палочками, да галочками. Как на это проживешь? Старшие сестры и братья уехали в Воркуту, на заводы – поехала и я. Юная девчонка стала работать на угольном предприятии.  Работа была монотонная, местами тяжелая. Мы стояли «на ленте» снимали уголь ценных пород. Большие куски скатывали и дробили кувалдами. Нам, конечно, платили, но не так уже, чтобы сильно шиковать. А в самой Воркуте было очень страшно. Много бывших заключённых и бесконечная зима. У нас даже шутка такая ходила: «Воркута – особенная планета: 12 месяцев зима, а остальное –лето». Первая часть названия года – Вор. Думаете, что просто так? Воров там тоже была уйма. Даже наша автобусная остановка символично называлась «Свобода».

Ну, а потом я вышла замуж за своего друга детства и вскорости муж военный увез меня в Германию.

Как Германия встретила нас?

Город Веймар встретил нас хорошо. Правда, там для нас были хорошие условия. Советские военные со своими семьями жили за КПП. Там у нас был свой мир, мало отличающийся от родины. Мы слушали наше радио, круг наших друзей – сплошь наши люди. Выходили и в город, конечно же. Все женские развлечения мне были доступны: парикмахерская, магазины одежды, вкусный немецкий хлеб, только из печи. Удивляло многое. К примеру, в парикмахерской одной я делала себе модную химическую завивку. Процедура эта, как известно, довольно длительная по времени, не удивительно, что захотелось мне посетить дамскую комнату, а там на все ценник – за все плати отдельно. Но все равно жили мы там дружно и весело: справляли дни рождения, ходили в кино смотреть наши отечественные новинки, танцевали вечерами под виниловые пластинки, даже на экскурсии ходили.

Вот, с экскурсии у меня самые жуткие воспоминания. Мы пошли в музейный комплекс «Бухенвальд», он как раз в окрестностях Веймара. Комплекс в красках рассказывает об ужасах концентрационного лагеря. Хоть мы и дети войны, но то, что пришлось увидеть там, поразило до глубины души, осталось в памяти на всю жизнь. К тому же, я находилась на последних месяцах беременности. Жутко, больно, страшно…  Самое шокирующие зрелище – кирпичный дымоход крематория, печи для сжигания, поставленные фирмой «Топф и сыновья», как цинично, правда? Эмоционально устойчивые люди могли зайти внутрь крематория и увидеть эти холодящие душу выемки для трупов, настоящие волосы и кости людей – мы заходили.

Через несколько недель после этого стресса я родила. Это случилось дома, уже в Беларуси. За несколько недель до родов мы с мужем приняли решение разводиться и разъезжаться.

Работать не покладая рук – наша национальная особенность

Вернувшись домой нужно было помогать маме и свекрови. У всех домашнее хозяйство, огороды. Я косила, пахала, копала картофель. Копаю наравне со всеми, понимаю, что со мной что-то не так. Думаю, схожу домой на минутку, дошла до середины дороги и роды начались. Моя сестра увидела, а что делать не знает, телефонов нет даже стационарных, не то что мобильных. Она побежала к одному местному парню, у которого был мотоцикл, тот, не раздумывая быстро помчался в Краснополье, а вернулся уже с машиной скорой помощи.

 Так родилась моя первая дочь. Потом я долго жила одна, без всякой помощи, тяжело работала в колхозе. Дальше, не видя никакого выхода, вновь уехала в Воркуту, правда уже с дочерью. На завод не вернулась, носила почту, но личная жизнь там не складывалась, а тоска по дому была сильной – вернулась обратно. Как говорится, дома и стены помогают, поэтому здесь снова обрела семью, родила еще двоих сыновей. Жили обычно, как все. Но даже в серых буднях мне удавалось находить отдушину. Я вышивала, вязала и плела», – делится личным героиня.

О том, как творчество спасает

«Меня никто ничему не учил. Все, что мне когда-либо нравилось, я все это познавала и изучала сама. Заметила как-то в журнале «Гаспадыня» схему какой-то картины. Попробовала и у меня получилось. С тех пор я вышила множество икон и картин, вязала свитера и жилетки всем своим детям, сплела не один ковер. Сюжеты для творчества рождаются в моей голове случайно, зато пока не воплощу идею в жизнь, спокойно мне не живется. Больше всего мне нравится вышивать иконы по канве. Я православный верующий человек, поэтому эти мотивы близки моей душе. Дарю их своим детям и внукам, хочу, чтобы они их оберегали от трудностей и невзгод. Другие оставляю себе, они украшают мой иконостас. Молюсь я также каждый день. Хочу, чтобы не было ни болезней, ни воин. Радуюсь, что живу в Беларуси, где тихо и спокойно, где есть наш Президент. Пусть что угодно говорят другие, но Батька наш самый лучший, только благодаря ему мы не знаем, что такое война. Я смотрю телевизор и понимаю, где и что происходит. И это страшные вещи. Те, кто однажды пережил войну, понимают, о чем говорят.

Ольга Басаримова. Фото автора