Какую роль государственная и национальная символика играет в жизни страны и общества
9 мая — День Государственного герба и Государственного флага Беларуси
В событиях, происходящих в политической жизни нашей страны последние полгода, не последнюю роль играют... флаги. По крайней мере, роль эмоционально-визуальную, и с этим не поспоришь. «Скажи мне, какой твой флаг, и я скажу, кто ты» — это, казалось бы, примитивная формула, почти всегда срабатывает сегодня. Во всяком случае, так думают те, кто выражает свою позицию под полотнищем определенных цветов.
Уникальна ли Беларусь в этой ситуации? Что исторический международный опыт говорит нам об использовании, признании и запрете определенных символов? Почему эта тема для белорусов, как, пожалуй, ни для кого другого, напрямую связана со знанием или нежеланием знать свою историю? Что делать, чтобы вопрос о символике не стал разделяющим фактором для нашего общества?
На эти актуальные вопросы в ходе круглого стола в «Звяздзе» искали ответы: Игорь МАРЗАЛЮК, председатель Постоянной комиссии по образованию, науке и культуре Палаты представителей Национального собрания, доктор исторических наук, Вадим ГИГИН, декан факультета философии и социальных наук Белорусского государственного университета, кандидат исторических наук, Сергей ТРЕТЬЯК, заведующий отделом новейшей истории Института истории Национальной академии наук, кандидат исторических наук, Олег ДЕРНОВИЧ, ведущий научный сотрудник Института истории Национальной кадемии наук, кандидат исторических наук, Наталья ГОЛУБЕВА, кандидат исторических наук.
Звязда: Говоря о государственной и национальной символике, нельзя обойти тему предпосылок ее появления. Вопрос кажется философским, но именно понимание этой философии дает знание о том, что флаг — это не просто ткань с комбинацией определенных цветов. (А ведь многие это так и воспринимают.)
Игорь Марзалюк: Несомненно, любая символика, кроме цветов и знаков, имеет определенные значения, несет в себе определенный контекст, является той или иной программой, которая формулируется при возникновении нации и государственности, имеет определенные идеологические константы. Если говорить о символах — в средние века национальных флагов не существовало – они были государственно-генеалогическими, как и гербы. Фактически национализация этих символов произошла в эпоху формирования наций — а это XIX – начало XX века. Но в любом случае каждый государственная символика — это всегда репрезентация государства и обращение к той или иной традиции. Так было, так есть, так будет. Самым важным моментом в построении любого государства является формирование собственной идентичности. И символы здесь играют большую роль.
Сергей Третьяк: Каждый символ действительно связан с определенной программой. Государственную или национальную символику нельзя нарисовать на коленке, как и нельзя заставить всех поверить в нее.
Игорь Марзалюк: Какой быть национальным и государственным символам, как бы банально это ни звучало, определяет народ, нация, общество, принимая их или нет. Но символика не «растет» из глубины народа. Сначала ее созданием занимается определенная группа политически активных интеллектуалов, а затем, в зависимости от того, как происходит историческое развитие, всеми остальными людьми она либо воспринимается, либо отрицается.
Олег Дернович: Создание определенного флага — это всегда культурный акт. Всегда есть авторы, есть группа, которая обсуждает и принимает работы этих авторов. А в нашем восточноевропейском регионе все флаги, кроме, пожалуй, российского, таким образом в конце XIX — начале XX века и создавались. В эпоху возникновения молодые наций, новых государств эта схема работала всегда.
Сергей Третьяк: И здесь надо обратить внимание на одно интересное обстоятельство: не всегда национальная символика всегда совпадает с государственной. Пример из истории Франции. Как известно, их национальный триколор — продукт Великой французской революции конца XVIII века. Но государственным флагом Франции он стал только в 1870 году, после свержения Наполеона III. До тех пор, несмотря на то, что триколор почитался французами как национальный символ, государственные флаги были совсем другими...
Вадим Гигин: Вообще, стоит заметить, что в отношении символики четко работает принцип работает — пока политическая ситуация в обществе спокойна — и отношение к символике спокойное. Как только ситуация обостряется — меняется отношение и к символике. В упомянутой вами Франции в XIX форма правления и власть менялась несколько раз. Соответственно, и борьба символик была чрезвычайно серьезной. А в течение лет тридцати годов, в том числе и при Наполеоне, за использование монархического белого флага с золотыми лилиями вообще можно было попасть на гильотину.
Сергей Третьяк: То же самое произошло и с немецким национальным флагом. Национальный флаг — знак буржуазной революции 1848—1849 годов — черно-красно-золотой. Государственный флаг Германской империи с конца XIX века черно-красно-белый. При нем эта империя пыталась завоевать место под солнцем, развязала Первую мировую войну, при нем погибла в этой войне. Во времена Веймарской республики вспомнили о национальном флаге, а в его центре поместили орла. С приходом к власти нацистов этот флаг как знак побежденной Германии был упразднен, имперский флаг был восстановлен, но рядом с ним стал широко использоваться и флаг нацистской партии со свастикой. В 1935 году его вообще сделали государственным. После войны обе части Германии взяли за основу национальный флаг, но в ГДР на него был помещен герб (следует отметить, что если на полотнище национального флага помещается какая-то эмблема – его уже нельзя назвать национальным флаг). А имперский флаг сегодня запрещен в Германии, как и флаг со свастикой, потому что оба имеют отношение к эпохе Гитлера.
Игорь Марзалюк: Любой флаг и любой герб, в зависимости от исторического периода времени, могут иметь диаметрально противоположные коннотации, быть наполненными разным содержанием. Самый классический известный пример — свастика, которая долгое время в индоевропейской культуре воспринималась как символ солнца и не несла в себе ничего негативного. Но после использования нацистами она стала неприемлемым буквально во всем мире. История знает не один пример, когда определенный символ, изначально полностью нейтральный или даже положительный, в определенное время в определенном обществе приобретает совершенно иное значение и ассоциацию.
Олег Дернович: Что касается государственной и национальной символики, то следует добавить, что государственная символика, в отличие от национальной, имеет официальный, законодательно установленный статус. Национальной же достаточно, так сказать, общественного признания, чтобы считаться таковой. И хотя у большинства наших соседей в Европе сегодня национальные и государственные символы совпадают, есть и другие примеры. Один из самых свежих — пример Черногории. Там для части граждан национальным остался триколор, очень похожий на сербский, но немного другого оттенка — голубая полоса вместо синей. Когда часть национальной элиты этой страны взяла курс на Европейский Союз, они, чтобы полностью отличаться от Сербии, в 2004 году ввели флаг из имперской палеологической традиции Византии — красный с золотым двуглавым орлом — именно он сегодня в Черногории государственный. И это можно назвать очень сильным политическим и культурным актом. Но использование триколора не ограничивается.
Кстати, мало кто знает, что российский триколор стал государственным только после коронации Николая II в 1896 году. До сих пор это был флаг торгового флота.
Игорь Марзалюк: Этот флаг голландцы создали по заказу Алексея Михайловича. Во времена Петра I под ним «сражались» потешные полки молодого царя. А потом триколор действительно стал флагом торгового флота.
Олег Дзернович: И то, что Николай II сделал его государственным, было своего рода актом модернизации — что Россия от флага имперского переходит к флагу торговому. В этом тоже был некий политический посыл ...
У каждого народа в этом плане, как видим, своя особенная история. И сложные ситуации с символами прошли, и сегодня проходят многие страны.
Игорь Марзалюк: Пример — Испания — здесь сосуществуют флаги монархический (которая сейчас государственный) и республиканский, с которым выходит оппозиция. В США — флаг дикси (символ южных штатов) и официальный государственный флаг.
Звязда: У белорусов, которые сформировались как нация позже многих, у которых фактически не было своего государства до Октябрьской революции, можно сказать, история с символами уникальная...
Игорь Марзалюк: Белорусы вообще до 1917 года не имели своего национального флага, не говоря уже о государственном.
Вадим Гигин: И не было даже намека на то, как он должен выглядеть.
Олег Дернович: К слову, наши северные соседи — латыши и литовцы — столкнулись с аналогичной проблемой. Эстонцам было проще — они взяли за основу флага цвета студенческой корпорации Тартуского университета, которые также были нанесены на студенческие кокарды.
Игорь Марзалюк: Исходя из существующей сегодня фактологической базы, белорусская национальная элита задумалась о собственном флаге не ранее 1916 года. И — об этом тоже хорошо известно – первый в приоритете был не проект бчб-флага Клавдия Дуж-Душевского, а проект Лявона Витан-Дубейковского, архитектора из Мстиславля. В 1916 году он сделал карандашный набросок. В этом эскизе присутствовали самые любимые у славян цвета: пять синих полос на белом полотне и красный прямоугольник в верхнем углу. В 1917 году перед Всебелорусским съездом был объявлен конкурс на флаг. И Лявон Витан-Дубейковский со своим усовершенствованным проектом (флаг был представлен бело-сине-белым с красной полосой у шеста, также была рисунок) как должен выглядеть белорусский знаменосец), проиграл Дуж-Душевскому, который предложил четыре варианта флага...
В целом есть свидетельства того, что изначально в качестве символа Беларуси хотели выбрать белое полотно, как символ Белой Руси. Но белый был цветом аристократии и капитуляции. А поскольку большинство инициаторов Всебелорусского съезда были социалистами разного толка, они решили провести на белом фоне (символе Беларуси) красную полосу — цвет красного флага, цвет народной крови и верности социалистической революции. Замечу, что это написал в своих мемуарах в 1944 году Антон Адамович, который во время войны стал коллаборационистом, которого нельзя было заподозрить в симпатиях к коммунистам...
Поэтому все разговоры о том, что бчб-флаг выведен из цветов «Погони» — не более чем красивая выдумка, не имеющая ничего общего с сознанием людей, создавших этот флаг, и тем, какие смысловые коннотации они вложили в него. Кстати, еще один факт — на Всебелорусском съезде рядом бчб был вывешен красный флаг — флаг Белорусской социалистической громады, старейшей национальной партии.
Наталья Голубева: Дуж-Душевский еще предлагал нанести орнамент на красную полосу — такой вариант был. Мне посчастливилось дружить с его семьей и, можно сказать, я слышала многих вещах из первых уст. Сам Клавдий Степанович переживал, что вариант с орнаментом не получил поддержки – он очень хотел добавить флагу национальный колорит...
Но я хочу немного приземлить наш разговор к реальности. В последнее время много говорят об истории флага, о том, кто, как и когда он был создан, где и как его использовать. Здесь, как мне кажется, происходит подмена понятий. Думая и рассуждая таким образом о флаге, многие не замечают, что речь идет не о флаге, а о событиях, которые происходили под ним. Сам флаг не стреляет, не убивает людей, это просто флаг, как та самая свастика, которая, как уже говорилось, веками была символом солнца. Но как только он перешел в разряд фашизма — никакие древние позитивные символы не перекроют преступления, совершенные нацистами под этим флагом.
К сожалению, наш бчб-флаг тоже очень сильно связан с ужасными событиями, которые произошли на этой земле во время войны. Его использование связано с оккупационным режимом, с коллаборационистами. А тем, кто пытается как-то оправдать коллаборационистов, следует напомнить, что на Нюрнбергском процессе деятельность коллаборационистов была признана преступной. Получается, под этим флагом они присягали фашизму, совершали преступления против белорусского народа. Этот флаг неразрывно связан с теми событиями, его использованию придавали определенный смысл ...
Звязда: Да, тема прошлой войны является краеугольным камнем в отношении к бчб- флагу, который был задуман в 1917 году из наилучших устремлений — как символ молодой нации ...
Игорь Марзалюк: А теперь защитники бчб пытаются выдернуть только факты, подтверждающие нужный им контент. Цитируют, например, молодого Максима Танка, восславлявшего этот флаг. Но когда мы говорим об истории, давайте говорить обо всем, как это было на самом деле. Да, несомненно, бело-красно-белый флаг присутствовал как символ на первом Всебелорусском съезде. Да -- и никто не спорит --его создатель Клавдий Дуж-Душевский был наипорядочнейшим человеком, спасавшим евреев на войне. Но при чем тут он к тому, как использовали на войне его детище?
Для бчб-флага так сложилось, что самым ужасным, самым позорным периодом в его недолгой истории стала нацистская оккупация. Также следует иметь в виду, что опыт той войны уникален для каждой нации. Для белорусов, пожалуй, больше, чем для других, это коллективная травма. Даже сегодня, когда белорус любого возраста говорит «война», ему не нужно уточнять, о какой именно войне идет речь. Поэтому у нас, можно сказать, святое отношение к 3 июля и 9 мая. И все, что связано с преступлениями той войны, воспринимается как личная боль.
Вот еще один момент. Где люди видели ббч-флаг — как флаг БНР (которую правильно называть белорусским политическим проектом, а не независимым государством, потому что проект провалился)? В Минске, в Слуцке, в Гродно. На востоке Беларуси — в Орше, в Витебске его не было вообще, там в 1918 году проходила линия фронта. И оказывается, что жители значительной части сегодняшней Беларуси впервые увидели этот флаг во время Великой Отечественной войны, рядом с гитлеровским, над головами коллаборационистов. И это тоже исторический факт, известный, но для некоторых неудобный, поэтому не упоминается.
Теперь некоторые историки пытаются утверждать, что бчб-флаг был запрещен оккупационным режимом в 1942—1944 годах. Пусть почитают работы тогдашних немецких геральдистов, в которых все расписано, когда и где можно использовать эти символы на оккупированных территориях. Давайте не будем лгать себе и другим, что этот флаг использовался нацистами только в ритуальных целях и в невоенизированных формированиях. В 1943 году Гиммлер утвердил шеврон, который нашивали на форме всех добровольцев отдельных белорусских рот СС. А на шевроне этой формы был «бело-красно-белый щит с золотым яриловым крестом» — это зафиксировано документально. И давайте не будем умалчивать о том, что участие всех тридцати шести батальонов белорусской региональной обороны, которые официально ходили под бчб-флагом, в карательной операции «Корморан», проведенной гитлеровцами в мае-июне 1944 года в восточной Беларуси, — тоже документально подтверждено. Жгли деревни, убивали тех, чьи родственники были в партизанах. Белорусы убивали белорусов, и молчать об этом тоже не надо ... В Национальной библиотеке хранятся листовки партизанского отряда «Железняк» с вопросом к бойцам БКА: «Как можно убивать своих?»
Звязда: И все же именно этот флаг сделали государственным в 1991 году. Разве те, кто принимал это решение, не знали его истории?
Сергей Третьяк: О бело-красно-белом флаге в советское время многие действительно не знали, а те, кто знал, молчали, чтобы не обвинили в «пропаганде национализма»...
Наталья Голубева: Давайте вспомним, как это было в 1991 году (молодые люди, которые сегодня считают бчб- флаг чуть ли не святыней, этого не помнят и, думаю, не знают). Оппоненты теперь говорят, что коммунисты, зная, что флаг был запятнан преступлениями во время войны, не позволили бы использовать его в качестве государственного символа. В то время я как сотрудник Аппарата правительства отвечала за взаимодействие с парламентом, я присутствовала на всех заседаниях Верховного Совета, на которых обсуждалась проблема символов. Тогда у коммунистов не было решающего голоса — после распада Союза все кому не лень занимались их шельмованием. Кроме того, идея доминирования титульной нации звучала в то время очень сильно — и этот символ воспринимался как национальный. Таким образом, противостояние идее придать флагу бчб-статус официального государства в парламенте в то время было очень слабым. Но в самом обществе это противостояние нарастало. Вопрос о символике, вынесенный на референдум в 1995 году, возник не на пустом месте. Президент сдержал обещание, данное избирателям. И подавляющее большинство людей, пришедших на референдум, символы, связанные с военными преступлениями, просто отвергли. И это исторический факт.
Вадим Гигин: Необходимо учитывать ситуацию, в которой 19 сентября 1991 года было принято решение о государственных символах. Если сегодня кто-то утверждает, что проводилось масштабное исследование, то ему поверят только те, кто не жил в то время. Был сумбур, была неразбериха, и те депутаты, которые голосовали в августе за запрет КПСС и комсомола, могли принимать всякие решения. Но вскоре — и об этом свидетельствуют СМИ того времени и документы, в обществе именно о символах разгорелась дискуссия. И очевидно, что молодой Президент Лукашенко не стал бы ставить этот вопрос на референдум, если бы не видел народной поддержки.
Не все знают, что накануне референдума рассматривались разные варианты государственного флага, альтернативного бчб. Но все они так или иначе были связаны с преобразованием флага БССР, принятого в 1951 году.
Надо сказать, что вопрос символики после распада Советского Союза стоял и перед другими независимыми государствами постсоветского пространства. Каждый пошел по своему пути. Интересный пример России, где нашли своеобразный идеологический компромисс: герб и флаг вернули дореволюционные, а гимн взяли из советской эпохи, причем новые слова к нему написал все тот же Сергей Михалков, автор гимна СССР. После обретения независимости Грузия сначала сделала государственным флаг демократической республики 1918 года, а в 2004 году заменила довольно мрачные цвета ярким флагом Святого Георгия, который использовался в ХІІІ веке...
Беларусь пошла путем всенародного голосования. Кстати, после референдума 1995 года все без исключения — даже самые свежие — социологические данные не только государственных структур, но и оппозиции показывают, что в обществе сторонников сегодняшнего государственного флага намного больше, чем бчб. И даже на вопрос: какие символы наиболее соответствуют историко-культурной традиции (не просто «нравится», а на именно натакой вопрос нужно было ответить) в ответах всех возрастных групп респондентов преобладали государственные символы.
Игорь Марзалюк: В 2018 году опрос проводила «Аналитическая мастерская» из Варшавы. Выяснилось, что желающих поменять государственную символику в Беларуси — ничтожное меньшинство. Если в 1995 году за бчб-флаг проголосовало более 20 процентов участников референдума, то в 2018 году его поддержали, по данным опроса, около тринадцати процентов ... (Самое интересное, что эти результаты уже подчищены на их сайте.)
Звязда: Тем не менее, сегодня бчб-флаг стал символом тех, кто относит себя к протестующим. Человек может даже не выходить с ним на улицу, а повесить этот флаг у себя в квартире с уверенностью, что он прав. И это, по сути, тоже один из конфликтных моментов в обществе ... И запрет здесь не выглядит как самый эффективный способ разрешения этого конфликта...
Олег Дернович: Чтобы не расколоть общество, очень важно правильно выбрать вариант сосуществования символов. И ужно показывать все страницы истории.
Игорь Марзалюк: И показывать не выборочно, а честно, как это было на самом деле. Мы должны все показывать. Историческая память не может основываться на произвольном отборе фактов.
Понятно, что «разноцветное» (относительно символики) общество нужно как-то консолидировать. Но, к сожалению, наши оппоненты видят примирение только в сдаче наших позиций. Что ж, если вы говорите, что с 1995 года ситуация кардинально изменилась, и тех, кто поддерживает государственную символику, 3%, а тех, кто стоит за бчб — 97, продемонстрируйте цивилизованную силу в русле конструктивных процессов. Создайте оргкомитет, идите собирать подписи. Принесите в ЦИК — 450 тысяч, а лучше — миллион — и будет референдум. И самое главное — совершите символический акт. Скажите, что вы знаете о том, что после съезда учителей в конце 1941 года в каждой школе было приказано повесить по бокам портрет фюрера и бчб-флаги, и что это позорная страницав истории флага. Скажите, что Франц Кушель и Наталья Арсеньева, которые в оккупированном Минске спали на перинах убитых евреев, — не ваши герои. Скажите, что вы не оправдываете Станислава Станкевича, Радослава Островского, которые ходили под этим флагом во время войны. Что Янка Филистович, который в составе 13-го батальона СД убивал евреев в гетто в Глубоком — лично произвел 120 выстрелов (и получил отпуск по семейным обстоятельствам) — тоже не ваш герой. Что вы знаете о Юрке Витьбиче не только как о «национальном деятеле», но и как о человеке, который в периодических изданиях называл евреев «раковой опухолью» и собирал в их пустых квартирах картины художников витебской школы, а после войны продавал их в Америке, — и он тоже не твой герой. Будем честны до конца.
И поговорим о продолжении традиции существования бчб-символики сегодня. Что, с ней выходят только «воины свет»? А под каким флагом долгие годы существовала белорусская нацистская культура — «Камаедзіца», «Молат» ...? Можно сказать, что это культура маргиналов, но именно этот маргинез был в первых рядах во время беспорядков в начале августа. А радикальная часть незарегистрированного «Маладога фронта» -«Ваяр»? А белорусские нацисты, вроде Громова из Витебска, задержанного в 2016 году?
Вадим Гигин: Сторонники бчб-флага сейчас активно заявляют, что он не использовался военными коллаборационистами и полицией. Но до этого тридцать лет они этого не отрицали и не стеснялись этого. Отряды под командованием Кушеля и Рагули стали для них почти героями. Есть даже современные реконструкции уже упомянутого батальона СД — есть подтверждение на фото, есть имена тех, кто в них участвовал.
Наталья Голубева: Надо обратиться к реалиям сегодняшнего дня, когда под бчб-флагом продолжилась традиция агрессии. Мы должны понимать, что символика — серьезная вещь, когда дело касается обострения политической ситуации. Ее используют, когда нужно разжечь конфликт, всколыхнуть общество. И поэтому нам не следует ждать, пока все успокоится... Теперь нам нужно сделать все возможное, чтобы рассказать людям всю правду о символах, используемых сегодня в протестах.
Нам нужно объяснять все эти факты и рассказывать людям на всех уровнях, начиная со школы. За время существования независимой страны из-за нашей знаменитой толерантности, в том числе и к собственной истории, каждый стал интерпретировать ее по-своему. В прошлом году во время съемок фильма о культурных достижениях за годы независимости учащихся одной школы попросили разучить стихи о Беларуси. И первое стихотворение, которое мы услышали от детей, было стихотворением Ларисы Хениюш. Стихотворение, конечно, хорошее, талантливое, но тогда давайте поговорим о другом документе, подписанном этим автором — призывом собрать деньги «на падтрымку непераможнай нямецкай арміі, у славу Гітлера». Он лежит в архиве, в открытом доступе. И кто об этом знает, кому это интересно? То же можно сказать и об использовании символов. Только обладая полной информацией, человек может делать собственные выводы и делать свой выбор. И представление такой информации сегодня — одна из главных задач. Очень важно, чтобы документы в архивах были максимально открыты для широкой публики.
Вадим Гигин: Есть разные формы и степени отношения к конфликтной символике. Есть символы нежелательные — если человек, который их использует, подвергается публичному осуждению. Существует запрет на использование определенных символов в определенных ситуациях — знаменитый список нежелательных символов на футбольных матчах. Следующий вариант — запрет на использование и штраф в качестве наказания. И самый жесткий вариант — запрет и лишение свободы на определенный срок того, кто запрет нарушил. В современной практике этот вариант применяется в некоторых странах к нацистской символике. Вообще, она запрещена практически во всем мире, и это уникальный случай. Даже те страны, в которых изображение свастики считается частью традиционной культуры (например, Индия), сегодня отказались от его использования, по крайней мере, публичного...
Игорь Марзалюк: За каждым флагом есть история. За каждым флагом стоят определенные ассоциации. Сегодняшний государственный флаг — это социальное государство, призыв к славянскому единству ...
Сергей Третьяк: А кто об этом говорит, кто знает? ВНм действительно нужно проделать большую воспитательную работу. Ведь доходит до того, что защищая государственные символы, даже очень образованные люди говорят, что под этим флагом мы выиграли войну, вступили в ООН. А флаг — если иметь в виду флаг БССР, ставший основой на сегодняшний день, был утвержден в 1951 году, когда и победа, и членство в ООН уже состоялись ...
Вадим Гигин: Любой политический кризис в современном мире имеет свое эмоциональное оформление, включая символы — флаги, слоганы, песни. И в сегодняшней ситуации признать бчб-флаг историко-культурной ценностью, как предлагают некоторые, очень проблематично. Но здесь следует поговорить о другом. Критикуя бчб-флаг, мы по-прежнему мало делаем для продвижения государственного флага. На самом деле, каждый гражданин страны с начальной школы должен знать, что символизирует этот флаг, где на нем орнамент, что в нем зашифровано. У нас праздник — День государственного герба и государственного флага. Но отмечали ли мы его как следует? Почему все наши государственные чиновники не носят флажки на лацканах пиджаков, как это делает Президент? До недавнего времени человек не мог повесить дома государственный флаг, не нарушая закона. Такая застенчивость в использовании государственных символов сыграла свою роль в упомянутом кризисе...
Олег Дернович: Что уж говорить об официальной символике регионов. А она неплохая, интересная. Над ней очень хорошо поработали геральдисты. Но даже в своих регионах людямо ней мало что известно ... Здесь, кстати, следует отметить, что название герба «Погоня», которое используется на многих региональных гербах современной Беларуси, имеет белорусское происхождение. Об этом свидетельствует привилегия короля и великого князя Ягайло в 1387 году, описывающая всеобщий призыв. Текст документа был написан на латыни, а обычай всеобщей мобилизации назывался «Погоня» — и писался без перевода, только латинскими буквами. Позже название военной службы было перенесено на название герба. Это еще один повод сказать, что у наших региональных символов действительно глубокая традиция.
Игорь Марзалюк: Мы не должны нападать друг на друга из-за символики, но должны прежде всего знать объективную правду о ее использовании во все периоды ее существования. И это сегодня главное.
Круглый стол провела Елена ЛЕВКОВИЧ. Фото Яна ХВЕДЧИНА.
ЗВЯЗДА.