Хорошо, когда деревни не умирают: Козелье живет и будет жить
Урбанизация – процесс, характерный не только для Беларуси. Отовсюду трубят, что белорусская деревня отживает свой век. Решили проверить, так ли это? Едем по трассе – вокруг ухоженные обочины, аккуратные поля, вытянувшиеся ровные линии коттеджей в агрогородках. Едем в Козелье…
Деревня Козелье известна по рукописным источникам с XVIII века. В 1784 году в деревне насчитывалось 8 домов, 70 жителей. В этот период времени деревня принадлежала князю Р.А. Потемкину. С течением времени деревня расширялась, и уже к 1799 году насчитывала 14 домов и 108 жителей, находясь в собственности Голынских и Миткевичей.
С годами количество дворов и жителей росло, однако жизнь в деревне нельзя было назвать радужной и безоблачной. Скорее тяжелой и беспросветной. Мечты о лучшей доле своих детей видели жители в просвещении. Однако его зарождение в Козелье датируется только началом ХХ века и связано с образованием земств и появлением земских школ. Старожилы рассказывают, что до революции 1917 года их отцы учились в школе, которая находилась на краю деревни, в так называемой «конторе», которая выглядела, как маленькая сельская хатка. Однако это уже стало началом новой жизни.
Происхождение названия
Среди местных ходит несколько легенд, которые, так или иначе, подкреплены неоспоримыми фактами, а вот которой верить, – решать уже вам. Одни придерживаются истории, связанной с местной речушкой Козелка, другие рассказывают о траве козелец, которой предостаточно на исследуемой территории.
Жизнь сельчан в военные годы
Козелье, как множество деревенек Беларуси, прошла множество исторических испытаний: от бунтов и революций локальных до масштабной войны – Великой Отечественной. И свидетелей последней оказалось в Козелье немало. Нам удалось взять у них эксклюзивное интервью «Ровесники войны».
Локальный обряд «Вынос свечи»
Объединяют жителей деревни Козелье не только общие радости и горести, но и многовековые традиции.
В день Святителя Николая, в народе – «на Миколу», самостоятельно изготавливали большую оброчную свечу. Приносили воск, имеющийся в доме, плавили его на водяной бане, лепили свечу. Затем ее «одевали» в специально сшитое «платье». Сверху повязывали небольшие «фартуки», украшенные лентами, вышивкой и несли кому-нибудь в дом. Выбор дома, в котором какое-то время хранилась свеча, зависел от многих обстоятельств. С одной стороны, присутствие в доме оброчной свечи было большой честью, которую нужно было заслужить, и накладывало на хозяина и его семью дополнительные требования. Свечу не хранили в доме, в котором жили плохие, злые люди, те, кто часто ругался между собой и с односельчанами. Так община высказывала свое отношение к этой семье.
Крестьяне были глубоко убеждены, что несоблюдение обряда «Вынос свечи» может навлечь на деревню и ее жителей проклятие, которое проявится в виде эпидемии, падежа домашнего скота, неурожая. С другой стороны, перенос свечи из дома в дом мог быть вызван каким-то несчастьем, которое случалось внезапно.
Молодое поколение козельцев
Не только богатым историческим прошлым живет Козелье. Молодые люди также строят здесь свои семьи и, по их мнению, счастливы на своей малой родине.
«Я родилась и выросла в Козелье. Здесь наше родовое гнездо. Как и у многих молодых людей было желание уехать в город в юности. Никто мне не препятствовал. Я пожила в городе недолго, затем случилось сокращение на работе и я решила вернуться домой. О чем не пожалела ни разу. Козелье – не мегаполис, конечно, но здесь есть все для комфортной жизни: детский сад, школа, ферма, ФАП, магазин, клуб, библиотека. Я работаю, дети мои ходят в школу, посещают кружки. Мы сами ходим на большие праздники в клуб посмотреть концерт. Нас окружает прекрасная природа и удивительные люди. Дружим с соседями, уважаем старших, любим жизнь», – рассказывает Наталья Слабодчикова.
Почему деревни не умрут
Всё чаще слышны в сети фразы, что деревни вырождаются и скоро не останется населенных пунктов за пределами городов. Однако мы считаем, что деревня не умрёт никогда. Ведь большинство горожан – выходцы из деревень, а это связь на века. Уже сейчас в городах-миллионниках дышать нечем. А в последние годы тенденция приобрести участок земли стала повсеместной. Совсем не обязательно бросаться в крайности и обзаводиться жильём на опушке леса в деревеньке с населением в три-четыре человека. Крупные деревни, такие как наше Козелье, умирать явно не планируют.
В 2023 году проведена газификация деревни Козелье. Газифицировано 88 домов. Сегодня в Козелье 101 дом. Численность населения – 238 человек.
«Ровесники войны»
Екатерина Акиншева, уроженка д. Козелье, 1933 года рождения:
– Я никогда не уезжала отсюда. Жили мы всегда бедно. Очень тяжело было кормить детей. Их у родителей было десять. Самое страшное, что со мной случилось – это война. Мы прятались постоянно в окопах или же выбегали ночью в огород, ложились между рядами капусты и накрывали собой малых. А самолеты немецкие кружат и кружат, и без перерыва тарахтят автоматы. Страшно – это не то слово. Не помню, дышала ли я вообще, кровь стыла в венах. Пока не вырастет та же капуста или картошка – голодали. Отец вернулся с фронта без рук и глаза, работать уже не мог. Все легло на наши с мамой плечи. Мы тяжело трудились в колхозе, затем в доме по хозяйству, по чуть-чуть жизнь стала налаживаться, но вдруг новый удар судьбы. Мои братья, возвращаясь из школы уже в мирное время, нашли брошенные немцами снаряды. Разорвались они прямо в их руках – две смерти в нашей семье в один день – больно невыносимо.
Мне не пришлось за всю свою жизнь учиться в школе, ни одного класса образования нет, семью создать свою тоже не получилось. Всю жизнь работала, смотрела братьев и сестер. Сегодня уже никого нет со мной рядом, много лет живу одна, но соседи заходят, не бросают меня.
Надежда Акиншева, уроженка д. Козелье, 1935 года рождения:
– Чтобы никогда мне больше не видеть войны. Нас в семье восемь детей было. Отец ушел на фронт в самый первый призыв и не вернулся. Надо было выживать. Есть совсем нечего было, лежишь в окопе и думаешь, хоть бы не убило, за младших боишься. И вспоминаешь, как раньше было хорошо. Папа ездил на заработки, привозил хорошие вещи, думали, что ребята подрастут, и пиджаки эти модные пригодятся. Но так не случилось. Немцы, конечно, зверствовали, но и среди наших были нечистые на руку. Когда фашисты проходили через нашу деревню, мы спрятали свои вещи в сарай, где было сено, другую их часть закопали за окопами. Проходя мимо, фашисты спалили сарай, а свои откопали и украли другую часть наших вещей. И такое бывало. Люди – они разные. Зато и хороший пример дружбы и помощи есть. Мы горели дважды. Уже в послевоенное время вместе с мужем построили дом. Жили там всей семьей и не тужили. Пошли на кладбище в большой праздник Вознесение Господне, в народе – Ушестье, помянуть усопших. Прибегает сосед и объявляет новость: ваш дом сгорел и два соседних. Горю нашему не было предела. И причина была такая обидная и нелепая. Ребята шли купаться на речку, кто-то из них бросил окурок в сено, погода как раз жаркая была, вот пожар и стер с лица земли три соседствующих дома. Отстраивались мы быстро и уже с помощью сельчан и колхоза. Помогали многие, что-то даже давали бесплатно. Но чтобы в жизни ни случалось, мы всегда славили Бога. В деревню Выдренку по двенадцать километров ходили, чтобы на службу попасть. И не я одна такая, почти всей деревней ходили.
Анна Коноплева, уроженка д. Козелье, 1945 года рождения:
– Мы живем в своей деревне дружно. И так было всегда. Особенно нас сплотило послевоенное тяжелое время. Как и всем было трудно, но мы справились. И это не пустые слова. Не было коня вспахать огород – пахали на себе. Становились тянуть плуг и малые, и старые. Но и отдыхать мы умели: веселились, пели и плясали. В кино даже ходили. Помню, привозили нам фильм «Чапаев», билет стоил двенадцать копеек. У родителей денег не было, приходилось их заработать. Тетке поможешь по хозяйству, воды принесешь – она и заплатит. Но такая роскошь была всего пару раз в моей жизни. В основном, в свободное время мы работали: собирали ягоды и грибы и даже корень дубровника. Собирать дубровник было трудно, но мы знали, что от его продажи мама купит ткань детям на одежду. Одежды было небогато, зато я сама научилась шить, поэтому лишь бы ткань была. А вот с обувью не так повезло. В Козелье была только четырехлетняя школа, в пятый класс нужно было ходить в Почепы, через болота. Я пробовала ходить, но сапог не было. Ноги утопали в грязи, а идти пять километров. Хоть учиться нравилось очень, но пришлось отказаться от этой идеи. По сей день у меня сохранился каллиграфический почерк, как научили в начальной школе.
Текст и фото Ольги БАСАРИМОВОЙ.