Воспоминания партизанской связной

В фондах Краснопольского историко-­этнографического музея хранятся воспоминания связной партизанского отряда № 45 «За Родину» Марии Антоновны Жуковой.

Родилась она в 1914 году в деревне Старая­ Буда Буда-­Кошелёвского района Гомельской области. Здесь же окончила начальную школу и поступила на Могилёвский рабфак. В 1938 году окончила шестимесячные курсы при Минском педагогическом институте имени М. Горького и осталась заочницей при этом институте. Работала преподавателем русского языка и литературы в Палужской средней и Городецкой семилетней школах. Накануне Великой Отечественной войны ее перевели в Сосновицкую семилетнюю школу.

Начало войны: приносить пользу в тылу врага

– Война меня застала в пути. Мой муж Иван Андреевич Никитенко – участник финской войны. После завершения боевых действий получил очередной отпуск, который кончался 5 мая 1941 года. Мне же с этого числа была предоставлена путевка в дом отдыха «Ченки» Гомельской области.

До станции «Коммунары» мы с мужем ехали вместе, а там расстались: он – в часть, я – в дом отдыха. Кто думал, что это была наша последняя встреча. Дома у нас остались мать мужа Пелагея Илларионовна Никитенко и наша трехлетняя дочурка Майя. По истечении срока в доме отдыха я заехала навестить свою мать в деревне Старая­Буда, где меня и застала война.

В этот же день я от матери ушла на станцию Буда­Кошелевская. На вокзале творилась жуткая картина: людское столпотворение, билетов не достать. Кое­как доехала до Гомеля, откуда пришлось идти пешком. Так, не чувствуя себя, я добралась к своему ребенку, в деревню Малая Сосновица.

События сложились так, что советские войска временно оставили нашу местность.   Мысль об эвакуации, как молния, блеснула, и я больше об этом не думала. Тогда я поняла, что можно принести большую пользу Родине, будучи в тылу врага. На этом и остановилась, стала присматриваться, прислушиваться.

Формировали костяк единомышленников

При отступлении наших войск многие солдаты попадали в окружение. Во избежание попасть в плен и быть угнанными в Германию, бойцы всячески старались уйти от этой беды. Они прятались в лесу, потом при встрече с местными жителями временно оставались у них и помогали в хозяйстве. Окрепнув, они уходили к своим через линию фронта или организовывали партизанские отряды.

Через некоторое время дала о себе знать подпольная группа под руководством представителя райкома комсомола Владимира Александровича Беляцкого. А в октябре 1942 года в нашей местности стали появляться партизанские отряды. Один из них – отряд № 45 «За Родину» обосновался на территории Краснопольского, Климовичского и Костюковичского районов.

Первое задание и поддержка земляков

Однажды вечером в наш дом зашли несколько человек. Кто они, понять было трудно, потому что ходили слухи, что полицейские переодевались в партизанскую форму, заходили вечером или ночью в дома с целью узнать людей, связанных с партизанами. Мы очень осторожны были. В следующий раз зашли еще несколько человек, среди них был В.А. Беляцкий, Е. Лобановский и Владимир Марков, командир партизанского отряда «За Родину». В это посещение я получила первое задание: размножить и распространить листовки Советского информбюро. Отряду нужны были люди. По моей рекомендации в отряд пришли жители из деревни Железница, а некоторые стали связными.

В декабре 1942 года отряд попал в блокаду, появились раненые, в том числе и командир отряда В. Марков. Его поместили на надежной квартире в деревне Железница у учительницы Марии Сервирог, которая потом стала работать связной. К ней присоединились и сестры Медведские: Виктория, Мария, Ефросиния и Валентина.

Для лечения раненых нужны были медикаменты и медик. Такого человека нашла М. Сервирог в деревне Братьковичи Костюковичского района. Это был Иван Николаевич Мигаленя.

Операция «Ангина»

Когда отряд собрался с силами, он снова начал громить полицейские укрепленные точки. Одна из них находилась в деревни Братьковичи, где работал и жил с семьей врач Иван Мигаленя. Чтобы явиться к нему на прием, я «заболела» ангиной. Два дня ходила с завязанным горлом. А на приеме жалуюсь на болезнь и одновременно пишу, что нужно. Иван Николаевич меня осматривает, дает советы и тут же чертит план расположения вражеской точки. Я кладу план в повязку на горло и еду домой. Вскоре полицейская точка была разгромлена партизанами.

Карательный отряд в Сосновице 

В феврале месяце 1943 г. на деревню Сосновица налетел Чериковский карательный отряд. В доме Павла Познякова они обнаружили сына хозяина Володю, молодого парня 17 лет и Емельяна Лобановского. Оба были связными, у Володи нашли оружие.

Вскоре всех жителей согнали к дому Павла Познякова и поставили в одну шеренгу. А перед домом – повешен за ноги Володя, которого изверги продолжали полосовать пулеметными очередями на глазах односельчан.

Здесь же перед жителями сильно избивали Емельяна Лобановского. Били резиновым шлангом по лицу, отчего набухли кровавые синяки. Емельян мужественно выносил пытку, не проронив ни слова, хотя знал о многих. Я удивляюсь той силе, которая была тогда у него. Сердце замирало, глядя на эту ужасную картину, казалось, вот­вот он не выдержит и укажет на тебя, но Лобановский не произнес ни единого слова. После этого всех мужчин согнали в один маленький домик Ильи Познякова, а стариков, женщин и детей отпустили.

На грани провала

Ночью пришли за мной и увели на допрос. Допрос вели в доме Михаила Бардонова. Комната освещалась керосиновой лампой. Окна занавешены. За столом сидели два немца, остальные были изменники. Помню одно лицо. Это был палач с резиновым шлангом, очень уж старался всех убедить, что я знаю о партизанах и что смотрю, как чисто советский человек (его слова). Меня спрашивали, заходят ли партизаны в деревню и к кому. Я отвечала одно, что партизан никогда не видела и не знаю, к кому заходят.

Пришло утро. К арестованным стали приходить родственники, приносили передачу. Вот и ко мне пришел мой родной человечек. В хату впустили дочку. Она остановилась на пороге и зовет меня: «Мама, пойдём домой». Меня так это обожгло, что я расплакалась и не могла весь день успокоиться.

В этот день, под вечер, к арестованным зашел человек ниже среднего роста, лет сорока приблизительно, глаза голубые, сверлящие. Он был в русской шинели и шапке. Тогда я еще не знала, что это Кистин. Он спросил, указывая на меня, кто это, а полицейский отвечал – «учительница». Вечером меня снова забрали на допрос, но сначала повели домой, чтобы сделать тщательный обыск. Перевернули еще раз, но не нашли ничего подозрительного. Хотя на шкафу у меня лежала сложенная вчетверо листовка. После очередного допроса, так ничего не добившись, меня отпустили домой.

Оказалось, что в нашем доме поместили четырех полицейских. Днем они начали выбирать, что им нужно из вещей, а один (это был Кистин) взял гитару, сел к окну лицом и, тихонько наигрывая, шептал мне: «Маруся, ничего не жалей!» А перед уходом посоветовал: «А ты, Маруся, смотри на людей по­другому, твой взгляд тебя погубит».

 Позже я узнала от Александры Бардоновой, что этот полицейский Кистин – тайный агент и кадровый военный Советской Армии. В Черикове его разоблачили и повесили.

Каратели выехали с обозом из деревни, забрав всех мужчин из Сосновицы. Тут же, у околицы, расстреляли Павла и Илью Позняковых, Емельяна Лобановского и кого­то из деревни Осов, фамилии не помню. В этот же день я ушла из дома в деревню Железница к Марии Станиславовне Сервирог.

Партизанские «гостинцы» для фашистов

В это время я получила новое задание – разузнать о карательном отряде Бишлера, который орудовал в окрестных деревнях. Вернувшись домой, узнала, что свекровь Пелагея Илларионовна ушла в деревню Лысовка покупать поросенка, где ее задержали бишлеровцы и погнали в деревню Савиничи. Там она просидела неделю.

Какие только ужасы потом не рассказывала. Согнали их всех в один нежилой дом. Хватали стариков, детей, если было известно, что это семья коммунистов. Был взят комсомолец­инвалид. Его истязали на виду арестованных. Когда он терял сознание, обливали водой и затем заставляли лизать свою кровь. Ночью его вывели и расстреляли. Двух спящих малолетних детей вынесли на том, на чем они спали, и сразу послышались два выстрела. В этот дом заходил и сам Вольдемар Бишлер – нацистский преступник зондерфюрер.

Пелагея Илларионовна, благодаря своей находчивости, не попала в число подозрительных. Она пообещала полицаям, когда они придут в Сосновицу, собрать им сала и яиц. Домой она вернулась без денег, босая, а это еще был март месяц. За неделю она изменилась до неузнаваемости.

О своем обещании она рассказала людям из отряда «За Родину». Это командование отряда решило использовать. Партизаны устроили засаду на опушке леса Ковтун со стороны деревни Гослев. Каратели ехали на трех телегах по пять человек. Хорошо вооруженные, довольные в предвкушении гостинцев. Ну, они и получили «гостинец», ни один не остался обделенным. В этой засаде участвовали Федор Астапенко, Николай Рыжиков, много других партизан, имена которых не помню.

Деревня Гослев в огне

После этого каратели не оставляли наши деревни в покое. Все порывались забрать жителей, деревни сжечь, что и сделали с деревней Гослев. Это было в апреле, ибо уже шел сев яровых. Однажды вечером опушка леса Ковтун озарилась огнем. Со стороны Гослева раздавались пулеметные очереди, деревня горела. Сосновцы побежали по полю в сторону Железницы. Это была жуткая картина. Жители деревни Железницы с ужасом смотрели на эту лавину людей.

В партизанском отряде

Наступило время, когда оставаться дома стало опасно. В июне месяце мы с Софией Савкиной ушли в отряд № 45 «За Родину». В партизанском отряде выполняла все возложенные на меня обязанности: ходила в засады, участвовала в рельсовой войне. За это время, что мне пришлось быть в отряде, я поняла, каким надо обладать мужеством, чтобы жить и бороться с врагом в тяжелейших условиях. Образцом отваги обладал командир отряда «За Родину» Владимир Иванович Марков. Люди верили в него. На мой взгляд, это талантливый командир, ибо способности вести за собой коллектив научить нельзя, с ней нужно родиться.

Советской Армии ценой больших усилий удалось добиться перелома на фронтах. Враг вынужден был отступать. Командование отряда получило указание идти на соединение с войсками Советской Армии.

Потери…

После освобождения района я получила первую весточку от мужа­фронтовика. Радость наша недолго длилась. Последнее мое письмо вернулось с отметкой на конверте: «адресат умер в госпитале в Краснодарском крае». Это случилось 20 февраля 1944 года. Война отняла у меня мужа, у дочери отца.

Слова, обращенные к нам

Несмотря на нанесенный неизмеримый ущерб, мы все преодолели, восстановили, превозмогли. Как прекрасна жизнь в настоящее время. Этому цену знают те, кто, не жалея сил и жизни, отстаивал ее. Так берегите же, наши потомки, завоеванное вашими дедами, отцами, братьями. Не предайте их чести и стремления ценой собственной жизни защитить страну. Не уроните своего достоинства. Чтобы у тебя всегда было легко на душе, чтобы ты мог всегда прямо и смело смотреть людям в глаза, ты должен беззаветно любить свою Родину, должен быть трудолюбивым, честным, справедливым.

По материалам Виктора ЛОЗОВИКА,
старшего научного сотрудника районного историко­-этнографического музея.