Судьбы, опаленные войной…

Герои моей истории носят обобщённые имена. Это история роднит многих моих земляков-краснопольчан 1925 года рождения, призванных полевым военкоматом 269-й стрелковой дивизии и приписанных к 1022-у стрелковому полку.

Передо мной еще одна человеческая история о войне. Ее можно назвать простой, житейской, никому не рассказаной историей о войне. И рассказ этот был записан В.М. Кузьменковым не при жизни героя, а потом, когда главный герой ушел. Ушел навсегда.

Эту историю Сын написал о своём Отце. С возрастом начинаешь понимать особые жизненные коды своих родных, пытаешься вспомнить и еще раз пережить каждый прожитый с ними день. Ты ловишь себя на мысли, что беседуешь со своими ушедшими родителями, но в ответ – тишина. От Отца остались скупые воспоминания о войне: «Воевал, как все, таких, как я, были миллионы». И вот появилось у Сына непреодолимое желание рассказать Отцу о его войне.

«…Представляю, как мы сидим с Отцом на скамейке под грушей, и я рассказываю ему, как он воевал. И он не возражает, потому что все мной сказанное не красивая выдумка, а факты из архивных документов. Сотни и сотни из них прошли через мои руки. Наиболее важные из них – это подлинные журналы боевых действий 269-й и 354-й стрелковых дивизий  в 1943—1945 годах, ежедневные оперативные сводки и ежедневные донесения, воспоминания фронтовиков, которые участвовали в тех же боях, что и ты, Отец. Ты пошёл на фронт в 17 и до 18 призывных годов «уже пришлось повоевать, что не дай Бог». Сейчас я эти слова понимаю и воспринимаю совершенно не так, как в молодости. А еще я буду рассказывать тебе, Отец, о твоей войне и глазами комдива и командира полка (с большим трудом, но я нашёл их мемуары). Когда я познакомился с этими мемуарами, я вдруг понял: почему ты, отец, ни разу не ходил в школу делиться своими воспоминаниями с молодежью. Мы, твои сыновья, были обделены этими воспоминаниями. Твоя  война была «некрасивой», «не героической». Она не укладывалась в стандарты публичных выступлений, где только победы, освобожденные города и радость 9 мая. Твоя война, Отец, не такая. Там кровавое месиво, сотни и сотни немецких снарядов и мин, уложенные в твоей траншее, грязь, вши, постоянное существование «на передке», желание скорейшей смерти, потому что от физического бессилия ты становишься тупым существом. Когда от постоянных артналетов на передние линии обороны, тебе не стыдно стать дождевым червяком, чтобы залезть в эту землю глубоко, где ничто не достанет и ничто не прилетит. Там был АД, ты видел его и жил в нем. Ты прошел всю свою войну как ПЕХОТИНЕЦ. Кратко – это, примерно, так: всю войну на брюхе, в поту, в грязи, в крови, среди трупов. Разве расскажешь о трехдневных боях в полном окружении, да еще в 1944-м? Разве расскажешь о боях на Проне, где пойма реки была уложена, как снопами, трупами молодых бойцов, деревенских пацанов сразу после присяги? Разве расскажешь, как ходили в наступление в одних цепях со штрафбатом, потому что больше не с кем было идти?

Отец, ты можешь спросить у меня: а зачем это всё? Они, фронтовики, ушли. Мой ответ тебе – это мой моральный долг перед тобой и миллионами таких, как ты, рассказать о твоей войне твоим детям, чтобы те рассказали своим детям, а мои правнуки рассказали своим детям. История войны должна жить в памяти потомков и нести память о тебе, Отец. Каждую минуту ты мог погибнуть. Я вопил не раз, я взывал к небу: «Как же ты выжил в этом аду? Там же выжить было просто невозможно!» Видимо, твой ангел-хранитель не отпускал тебя далеко от себя. В твоей дивизии, Отец, «штыков» порой было меньше тысячи. Был период, когда полки были однобатальонные, а батальоны одноротные, тогда их передавали на переформирование, сливали с другими полками. Там укрыться, спрятаться за чью-то спину было просто невозможно. Читая архивные документы, я увидел войну другой, какой не знал никогда. Я чувствую себя посвящённым в трагедию войны.

Но сколько же вас полегло, мужики. Убиты не люди, убиты Вселенные. Сколько ростков не взошло, сколько поколений утрачено.

И вот ты, фронтовик, побитый, поломанный, раненый, прошедший через все круги ада войны, добился, чтобы мир пришел для всех людей. Только ты знаешь цену этой победы. Зная цену настоящей победы, ты никогда не говорил о ней вслух. Война изменила тебя. На всю жизнь. Не вскрывая свою душу для нас, ты носил все в себе. От этого твоя сосредоточенность, серьезность, долгое молчание в разговоре. Отец, теперь я знаю эту цену так, как знаешь ее ты. Я каждый день твоей войны был с тобой, читая журналы боевых действий, читая ежедневные боевые донесения, читая оперативные сводки за каждый из 581 дня твоей войны. Для меня 9 мая теперь совсем другой день, чем был ранее. Это наше Воскресение, это наша Пасха. Это не пафос, сейчас я так понимаю. Ибо все, кто погиб, они наши СПАСИТЕЛИ. Они воскресают в нашей памяти. И живут, пока мы помним.

Мы могли победить иначе? Наверное, нет. Всё-таки немец был сильнее. Это объективно. Это был сильный, коварный и страшный враг, но ты его разбил, ты его порвал, ты сломал ему хребет голыми руками и загнал его в его же логово, откуда он пришёл к нам. Ты в 43-м году шёл в бой на немецкие танки и самоходки и не слышал рёва своих родненьких танков и самоходок. Ты зарывался в щель от немецких самолётов и не видел краснозвездных фюзеляжей в небе. Честно сказать, я разуверился в полководческом таланте многих наших генералов и маршалов. Но подвиг рядового пехотного Вани, Миши, Леши – это наши святыни. Святыни наказано беречь в веках.

Ежедневно, смотря в глаза смерти, будучи еще совсем молодым, 20-летним, ты думал о будущем, о своей счастливой жизни. А она и не могла быть другой, вы же победили такого врага.

Я знаю, кому обязан своей жизнью. Я хочу, чтобы каждый мой земляк, уроженец Краснопольщины, каждый белорус знал истинную цену вашей победы».

…Будем помнить!.. Будем помнить!..

Л. ПШЕНИЧНИКОВА,
директор ГУК «Краснопольский районный историко-этнографический музей».

(По материалам книги В. Кузьменкова «Сын за отца. Нерассказанная история о войне»).