Помнить, забывать нельзя

В прошлом году Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело по факту геноцида населения Беларуси в годы Великой Отечественной войны и послевоенный период. А уже этим летом, 22 июня, мы впервые будем отмечать обновленную памятную дату – День всенародной памяти жертв Великой Отечественной войны и геноцида белорусского народа. Это важное решение, закрепленное указом Президента, принято именно для того, чтобы мы не забывали нашу историю. Тем более что в ходе расследования открылись сотни, тысячи новых фактов зверств, совершенных на белорусской земле. «Заговорили» рассекреченные архивные документы, останки погребенных в братских могилах мирных людей – такие захоронения и сегодня находят по всей стране.

Из материалов, предоставленных прокуратурой Краснопольского района

Свидетель Н.М. Чигряй:
– За день до освобождения территории Краснопольского района от немецко-фашистской оккупации, то есть 29 сентября 1943 года, я вместе со своими близкими и другими жителями п. Тивицкий прятались от немцев в лесу, домашний скот также пригнали в лес. В поселке остались только жители престарелого возраста, а также располагался комендантский взвод немецкой армии. Помню, что все фрицы были в форменном обмундировании, вооружены автоматами, а еще у них были пулеметы, военной техники не видел.
Кустов Филипп возрастом около 70 лет был в лесу вместе со мной. Я решил выйти из леса, чтобы посмотреть, что делают немцы, так как слышал, что они собираются поджечь нашу деревню. Ф. Кустов пошел вместе со мной. Его интересовал п. Грозный, где на тот момент уже находились бойцы Красной Армии. Немецкие солдаты (их было 4 человека все в форменном обмундировании, вооруженные автоматами), заметили Кустова Филиппа, задержали его, а затем отвели метров на 200 от того места, где я прятался. Я не видел, что происходило дальше, однако слышал автоматную очередь. Когда немцы ушли, Кустов Филипп жителями нашей деревни был обнаружен убитым, при этом подходил ли я сам к указанному месту и видел ли тело Кустова, не помню. Насколько мне известно, Кустов Филипп похоронен на кладбище в п. Тивицкое. 

Свидетель В.Т. Лещёв:
– В период Великой Отечественной войны я учился в Палужской школе, расположенной в д. Палуж-1, где нас учили разные учителя, в том числе еврейской национальности. Весной 1942 года я видел, как немецкие солдаты в форменном обмундировании, вооруженные автоматами, их количество я не помню, а также мне не известны их другие данные, вывели на улицу 8 учителей: 6 мужчин и 2 женщин. Достоверно указать их какие либо личные данные я не могу, так как они были приезжие с других городов, также мне ничего не известно о родственниках указанных лиц.
Находившихся на улице учителей немцы раздели наголо и заставили идти на мост через реку Палуж, где затем сбрасывали их в воду. Насколько мне известно, впоследствии их всех отвели в г.п. Краснополье, где закопали живьем в землю. Однако сам я этого не видел, также мне известно, где расположено это место и в настоящее время не смогу достоверно указать, кто мне об этом рассказал.
В нашей школе также работала учительницей Ольга Денисовна, в начале войны она уехала в г. Чаусы, где немцы её повесили за связь с партизанами.

Свидетель В.И. Калинич:
– Со слов моей покойной свекрови Марии Лавриновны Калинич, умершей в 2010 году, в д. Буглаи Краснопольского района во время Великой Отечественной войны проживала её сестра Василиса с мужем Афанасием.
Афанасий, а с ним еще двое мужчин, сотрудничали с партизанами. Старостой деревни на то время немецкими офицерами был назначен Москалев (Поденков) Константин. Афанасий с мужчинами его пугали, что повесят за помощь немцам, на что тот пожаловался немецким солдатам, карательный отряд которых в то время находился в д. Буглаи. Немецкие солдаты задержали Афанасия и с ним еще одну женщину по имени Ульяна и расстреляли их на территории д. Буглаи. Других личных данных об этих людях мне не известно, а также не известны дата и более точное место, где это происходило. Известно только, что они захоронены в братской могиле д. Выдренка.
Двух других мужчин, которые сотрудничали с Афанасием, немцы не нашли. Но на этом не остановились – окружили и подожгли их дома, расположенные в д. Буглаи, с находящимися там их женами и детьми в общем количестве 11 человек. Одна девочка по имени Зина возрастом 7 лет сумела убежать, однако потом возвратилась обратно к своему дому. Немцы схватили её и бросили в огонь. Не давали местным жителям подойти к горящим домам и спасти находящихся там людей. После, когда немцы ушли, это была уже ночь, жители деревни собрали останки сгоревших людей и захоронили их, то ли на кладбище в д. Буглаи, то ли возле сожженных домов, точное место их захоронения мне не известно. 

Недавно экспозиция Краснопольского районного музея пополнилась новыми документами периода Великой Отечественной войны, переданными из областного краеведческого музея. Значительно был обновлен раздел, который рассказывает о геноциде на территории района в период его оккупации немецко-фашистскими захватчиками.

Немецкие войска вошли в Краснополье 15 августа 1941 года. Для придания видимости местного самоуправления была создана так называемая «местная власть» – городская и районная управа во главе с бургомистрами, на территориях сельских Советов были созданы волостные управы, в каждую деревню назначили старост. Среди новых экспонатов – «Инструкция для бургомистра». Из этой инструкции и других документов следует, что установленный так называемый новый порядок в первую очередь направлен на порабощение и уничтожение наших граждан, на эксплуатацию национальных богатств.

В ней говорится, что бургомистр назначается германскими военными властями. Он получает указания от немецких властей и их исполняет. В его обязанности входил арест солдат Красной Армии, оставшихся по разным причинам на временно оккупированной территории, и передача их в распоряжение комендатуры. При его участии из числа местных предателей в районе формировалась вспомогательная служба с полицейскими полномочиями, отличительными белыми повязками на рукаве. Этой инструкцией запрещалась работа в различных союзах и общественных организациях, запрещались всякие собрания, митинги и шествия, кроме разрешенных немецкими властями. Все символы советской власти и знаки коммунистической партии должны быть устранены и изъяты. Еврейское население было обязано носить желтые отличительные знаки, им запрещалась перемена места жительства. Все радиоприёмники у местного населения изымались. В отношении совхозов и колхозов говорилось, что они пока продолжают существовать. Уборка урожая, поскольку еще не завершена, должна быть немедленно закончена. Медлительность в проведении работы и саботаж караются военными законами. Подчеркивалось, что урожай охраняется немецкими властями. Самовольная выдача – запрещается. Бургомистр также был обязан немедленно составить список всех находящихся на территории сельскохозяйственных, лесопромышленных, ремесленных и промышленных предприятий. По сельскохозяйственным предприятиям, кроме того, должен был составить список имеющихся машин: тракторов, повозок, автомашин, а также произвести перепись скота.

Еще один из документов, заслуживающих внимание, – объявление о вербовке рабочей силы в Германию. В нем говорится, что Германия дает русскому и белорусскому населению в возрасте от 17 до 40 лет работу и хлеб. За труд в Германии предоставляется продовольствие, квартиры и заработная плата в достаточном размере. Но добровольцев оказалось немного. Немецкие власти стали на путь угроз, обмана, провокаций, насильственного угона рабочей силы в Германию. Об этом свидетельствуют воспоминания узников концлагерей. Станченко Анатолий писал: «В лагере было много молодежи. Знакомых краснопольчан я насчитал 10 – 12 человек, остальные были из России и Украины. Отсюда нас ежедневно вывозили в разных направлениях. Я с группой в 30 человек попал в Кенигсберг, где нас на торгах продавали немецким бизнесменам и богатым фермерам – бауэрам. Меня никто не выбрал, потому что я был худой и обессиленный. Таких, как я, оставили в лагере».  Всего в Германию на принудительные работы было угнано 278 человек, далеко не все они вернулись обратно к себе на родину.

В. Лозовик,
старший научный сотрудник Краснопольского районного историко-этнографического музея.