О смыслах и значимости даты 17 сентября для истории нашей страны

17 сентября Беларусь отметит новый праздник — День народного единства. Но все же новым в полном смысле этого слова его не назовешь. Вообще, в 17 сентября переплелось столько смыслов, что лучшей даты и невозможно было представить. Предлагаем вспомнить историю этого дня для нашей страны.

«Брамкі» для наших

Непосредственный повод учреждения праздника известен — начало Освободительного похода Красной армии в Западную Белоруссию. Широкую известность приобрела дискуссия о том, какой же день считать подлинной датой воссоединения: 17 сентября или 14 ноября. Последнее предложение заведомо было обречено на неудачу. Оно связано с утверждением Верховным Советом ­БССР воссоединения западнобелорусских земель с остальной территорией республики. Но вспомнили о 14 ноября только в 1990-м, в самом финале существования Советского Союза, исключительно как о потенциальной замене праздника 7 ноября.

А вот с 17 сентября история совершенно иная. Этот день эмоционально остался в исторической памяти белорусского народа как праздник освобождения. Сохранившиеся воспоминания хорошо иллюстрируют именно такое отношение. Например, мальчик-пастух, увидев на рассвете солдат, которые двигались с востока, прибежав с этой вестью в деревню, без тени сомнения сообщил: «Наши идут». Жителям Западной Белоруссии не нужно было объяснять, кто — наши.

А потому они сами, собственными руками изготовляли «брамкі» — народные триумфальные арки. Освободителей нужно было встретить «годна, па-людску».

17 сентября оставалось в статусе главного республиканского праздника вплоть до начала 50-х годов, пока события Великой Отечественной войны и живая память о них не оттеснили его на второй план. Постепенно из народа, от партизанского поколения пришла новая дата главного республиканского торжества — 3 июля.

Но и 17 сентября не было совсем позабыто. Например, я хорошо помню торжественное заседание в Большом театре в 1999 году, посвященное 60-летию воссоединения Западной Белоруссии и БССР. Однако следует признать, что долгое время мы не придавали должного значения этому празднику. И здесь нужно упомянуть еще об одной его значимости.

На защите исторической правды

17 сентября как официальная дата белорусского государственного календаря стало возможно благодаря событиям 2020 года. До этого общественность неоднократно ставила вопрос о необходимости чествования столь важного события нашей истории.

Но некоторые чиновники, дипломаты говорили, что не стоит этого делать. Дескать, зачем раздражать Польшу? Она же не так плоха и, вообще, чуть ли не продвигает белорусские интересы в ЕС. А тут 1939 год — больная тема для польской исторической памяти. Да и в принципе некоторым не нравилось слишком большое внимание к советскому периоду истории. Правда, эти «некоторые» потом оказались в рядах предателей, показавших свое подлинное лицо летом — осенью 2020 года.

Но дело не только в сознательном и злом умысле. Белорусскому национальному характеру свойственна исключительная скромность. Мы лишний раз не хотим себя выпячивать, боимся кого-то обидеть. Зачастую этим пользуются внешние силы. Наша легендарная «памяркоўнасць» имеет и такое не вполне положительное измерение.

И вот август прошлого года многое изменил. Поднялась мощная патриотическая волна, стали нарастать гражданская мобилизация и консолидация. Выросло внимание к отечественной истории.

И утверждение праздника народного единства на дату 17 сентября — это не только про 1939 год и не только про воссоединение западнобелорусских земель с ­БССР. Это и про нас сегодняшних, про новый уровень белорусской государственности.

Праздник народного единства представляет собой продолжение процесса суверенизации белорусской нации. Мы обретаем самих себя. Без оглядки на соседей, сторонние суждения и досужие советы мнимых доброхотов. И новый праздник — это не шпилька Польше, не желание кого-либо задеть. Просто мы отстаиваем собственную историческую правду, на которую имеем право. И просим другие государства уважать это право. Хотя почему просим? Требуем!

Удивительно, но те, кто называет себя белорусским националистом, резко критикуют избрание 17 сентября в качестве одного из главных национальных праздников. И при этом приводят очень странные аргументы. По их мнению, воссоединение произошло не так и не тогда. Советская власть им не нравится. Рассказывают, что «за Польшей» жилось лучше в бытовом смысле. А потом еще случились и репрессии. Да и вообще, пакт Молотова — Риббентропа и все такое… Доводы давно известные и представляющие не что иное, как обычные пропагандистские штампы.

Конечно, нельзя оправдывать репрессивную политику. Но в принципе репрессии были осуждены еще в советское время. Однако сам их факт не бросает тень на 17 сентября. С таким же успехом можно было бы отказаться от большинства национальных праздников в мире.

Взять тот же День независимости США. Ведь и после исторической декларации 1776 года сохранилось рабство, проводился геноцид коренного индейского населения. А избавление Индии от колониальной зависимости в 1947-м привело в том числе и к массовым кровавым столкновениям индусов и мусульман. Таких примеров можно приводить еще множество. Но в каждой стране видят главное — исторический смысл того дня, который определил судьбу нации, стал символом, вехой важного этапа в развитии государственности. А те, кто наводит тень на плетень, как правило, остаются в разряде демагогов и маргиналов, попросту чудаков.
17 сентября 1939 года относится к судьбоносным датам отечественной истории.  Именно благодаря событиям осени 1939-го наша государственность оформилась во всей своей полноте. Белорусы перестали быть разделенным народом, нация излечила политическую травму, нанесенную Рижским договором. Таким образом был заложен фундамент для стабильного и созидательного развития. Не будет преувеличением сказать, что без 17 сентября 1939 года не было бы и современной Республики Беларусь.

Выбор патриота и мифическое благополучие

День народного единства, 17 сентября, становится настоящим тестом на белорусскость. Отношение к этому празднику определяет принадлежность к сильной и самостоятельной нации. Каждый ответственный гражданин отвечает для себя на вопрос, что для него важнее, существеннее. Уважение к своему народу, то самое качество, которое наш песняр Янка Купала определил кратко и емко — «людзьмi звацца»? Или же греющие обывательскую мещанскую душонку воспоминания о том, как пан по праздникам давал грош, а то и злотый на чарку? Нашим доморощенным националистам, судя по всему, дороги именно последние воспоминания. Да и националисты ли они на самом деле?

Посмотрите, борцы за «мову» плевать хотели, что белорусский язык вытеснялся в межвоенной Польше из всех сфер жизни. Об этом ярко, мощно и сурово писал Максим Танк. Для него, как и для современного белорусского государства, «мова» — святыня. Пусть мы не так часто используем белорусский язык в повседневной жизни, но ведь все владеем. И понимаем, что язык в том числе определяет нашу самость как народа. А для националистов «мова» — молоток, которым они хотят долбить, долбить, долбить режим. По сути, расшатывать и разваливать государство, сеять рознь между людьми.

Критическое отношение к 17 сентября в стане воинствующей оппозиции определяется еще одним важным фактором. Ну как, скажите на милость, можно принять наш народный праздник, если сидишь в Варшаве и полностью существуешь на польские деньги? Да и до августа 2020 года существовало множество проектов, щедро финансировавшихся Варшавой и насаждавших польское видение отечественной истории.

Мифы о благополучной жизни в Западной Белоруссии при поляках полностью разбиваются при столкновении с документами и данными статистики. Варшава вполне сознательно не развивала экономику Западной Белоруссии. Местная промышленность так и не достигла уровня 1913 года. Постоянно сокращалось количество рабочих мест. Западнобелорусские воеводства рассматривались как сырьевые придатки для индустрии Центральной Польши. Кроме того, власти попросту не доверяли местному населению. Они хорошо знали о настроениях в белорусском обществе и не питали по этому поводу никаких иллюзий.

В 1937 году новогрудский воевода Адам Соколовский на одном из совещаний высказался более чем откровенно: «Эти земли сильно отличаются от остальных. Они не очень польские. Поэтому их необходимо сделать польскими. Мы завоевали эти земли штыками, но если бы проходил плебисцит, если его провести сейчас, то, известно, результат был бы для нас наверняка сомнительным, не надо себя обманывать… Польша должна быть единой и сплоченной. Кресы — это Польша, но, говоря между нами, нужно их внутренне завоевывать во второй раз». А пока не завоевали окончательно, то и нечего вкладываться в местную экономику.

Да и завоевывали умы и сердца белорусов пилсудчики весьма своеобразно — в своем фирменном стиле. Много написано уже и о разгроме Белорусской крестьянско-рабочей громады, и о концлагере в Березе-Картузской. Но только ли это? Фактически белорусам, как и украинцам, евреям, русским, литовцам, приходилось почти ежедневно подвергаться унижениям, доказывать свое право жить на родной земле. С этим сталкивались дети в школе, которые на уроках арифметики могли нечаянно назвать числительные не по-польски и получить за это оплеуху от присланного из центра учителя. Даже депутаты-белорусы польского сейма, решившие проводить агитацию на родном языке. За это можно было легко угодить в «пастарунак». На государственном уровне вводились ограничительные квоты для белорусов при занятии чиновничьих должностей, присвоении офицерских званий.

Пилсудчики назвали свой авторитарный режим санацией, то есть оздоровлением. На деле это оздоровление обернулось для белорусов удушающей атмосферой этноцида — постепенного и систематического уничтожения всего национального на территории мелованной Польши.

Не менее ужасающей была ситуация и в социальной сфере. Правда, следует признать, что магазины в Западной Белоруссии отличались большим разнообразием ассортимента, чем в ­БССР. Но вот только улучшало ли это жизнь обычных людей? Например, в 30-е годы польские власти зафиксировали, что у местных призывников большие проблемы со здоровьем, причиной чего является недоедание.

Система здравоохранения оставалась неразвитой. Ее уровень можно охарактеризовать как вопиющий. С 1921 по 1938 год количество больничных коек в Новогрудском воеводстве сократилось втрое, в Полесском воеводстве — в 2,5 раза. Не менее контрастно сравнение состояния образования. Все эти факты давно и хорошо известны. Они опубликованы. Белорусская историческая наука сделала очень много для изучения жизни в Западной Белоруссии. И никакие побасенки о том, как «при поляках» двери подвязывают колбасами, не смогут опровергнуть убедительные документальные свидетельства.

Что до пресловутого пакта Молотова — Риббентропа, то здесь в первую очередь необходимо вспомнить другой договор — Рижский. Мало того что он был несправедливым, так политики Второй Речи Посполитой его попросту не выполняли. Процитируем статью 7 этого документа:

«Польша предоставляет лицам русской, украинской и белорусской национальности, находящимся в Польше, на основе равноправия национальностей, все права, обеспечивающие свободное развитие культуры, языка и выполнения религиозных обрядов. Взаимно Россия и Украина обеспечивают лицам польской национальности, находящимся в России, Украине и Белоруссии, все те же права.

Лица русской, украинской и белорусской национальности в Польше имеют право, в пределах внутреннего законодательства, культивировать свой родной язык, организовывать и поддерживать свои школы, развивать свою культуру и образовывать с этой целью общества и союзы. Этими же правами, в пределах внутреннего законодательства, будут пользоваться лица польской национальности, находящиеся в России, Украине и Белоруссии».

Ничего из этих обещаний не было выполнено. Пилсудский и его преемники попросту наплевали на свои обязательства. Так что не в этом случае рассуждать о международном праве.

Сейчас Беларусь переживает очень интересное время. Август 2020 года встряхнул всех нас, вывел из зоны комфорта. И это сделало наше общество сильнее. Обращение к истории — один из важнейших факторов этого процесса. Расследование дела о геноциде белорусского народа в годы Второй мировой войны, торжество нашей национальной символики и учреждение Дня народного единства — ключевые события не только политической трансформации, но и формирования государственной идеологии.

Она обретает новые смыслы, получает особую энергетику. А день 17 сентября как раз и обладает такой энергетикой — созидающей, объединяющей, победной.

Источник: СБ