«СВАЯ ХАТКА, ЯК РОДНАЯ МАТКА»
«Жизнь даётся всем, а старость – избранным» – такое высказывание как-то раз попалось на глаза и навело на размышления. Можно, конечно, с ним и не соглашаться, но, если вспомнить греческие мифы, полотно нашей жизни ткут Мойры (Богини судьбы), назначая жребий ещё до рождения и следя за его исполнением. Они же определяют и срок жизни человека. У древних славян это делают две сестрицы – Доля и Недоля. У Доли течет с веретена ровная золотистая нить, в то время как Недоля прядёт нитку неровную, кривую, непрочную. Такая и участь выпадает: кому-то удачная, кому-то злая. А кому-то всего понемногу.
… 28 февраля 80-летний юбилей отметила краснопольчанка Мария Наумовна Ашкинезер. Возраст уже почтенный. Её раннее детство выпадает на Великую Отечественную войну, юность – на восстановление народного хозяйства, молодость – на построение коммунизма, а на старший возраст приходится распад СССР и даже выезд за границу и возвращение домой, в Беларусь. Вот такие исторические этапы красной нитью проходят сквозь жизнь человека. В унисон им жизнь и шла.
Семья родителей Марии Наумовны была многодетной. Так получилось, что и у отца, и у матери это был второй брак. На момент его заключения у обоих уже имелись дети: у отца – 7 сыновей, у матери – 1 сын. А потом у них ещё появилось 3 совместных детей: дочь – Мария и опять 2 сына. Вот так интересно судьба распорядилась, подарив родителям столько сыновей и одну дочь. Семья жила в небольшом домишке, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде – дружно. Спальных мест всем не хватало, поэтому всегда кого-то из детей укладывали на полу.
Когда началась Великая Отечественная война, троих старших братьев Марии Наумовны забрали на фронт. На двоих потом пришли извещения о том, что пропали без вести, а на третьего – извещение о том, что погиб. Так и сузился семейный круг.
София Исааковна, мама Марии Наумовны, была домохозяйкой, а отец, Наум Соломонович, ремесленничал – шил хомуты для коней, окна стеклил, сапожничал. С его доходов, с домашнего хозяйства семья и жила. Сразу после войны было трудно. Из того времени наиболее отчетливо Марии Наумовне запомнились «тошнотики», которые мама пекла из гнилой картошки, собранной около буртов. А потом потихоньку жизнь стала налаживаться. Мария Наумовна пошла учиться в школу, но у неё получилось закончить всего 5 классов. В 17 лет устроилась на работу в артель «Красная звезда», в швейный цех массового пошива. Первое время она пришивала пуговицы в телогрейки. В то же время старалась научиться работать на швейной машинке. Где-то что-то подсказывали опытные швеи, заведующая производством. Для практики часто использовала обеденный перерыв, когда швейные машинки были свободны. Садилась и строчила. Несколько раз даже пробивала себе пальцы, но все-таки цели достигла – стала швеёй. В швейном цеху массового пошива проработала 23 года. Рассказывая о своей работе, отметила характерные для того периода времени заказы на куртки из бобриковой ткани, чабанские плащи. Последние, по её словам, было очень трудно шить. Ткань для них использовалась прорезиненная, и пока маслом не смажешь место шва, лапка машинки не двигалась.
Логично было предположить, что, работая швеёй, шила наряды и себе. Но, оказывается, особо-то и не роскошествовали. Пара платьев – этого считалось достаточным для гардероба. Улыбаясь, Мария Наумовна констатировала, что у неё сейчас одежды больше, чем в молодости. Где-то в 1960-х годах заработная плата швей составляла от 15 до 30 рублей. «30 рублей – это, вообще, были прекрасные деньги, – рассказывает она. – За 10 рублей на рынке я могла купить 3 десятка яиц, баночку пол-литровой сметаны, куру, 400 грамм сливочного масла и ещё сдача оставалась. Всё это продавали сельские жители. В то время они работали за «палочки», поэтому каждый старался выручить что-то со своего личного хозяйства. Зарплаты швеи на жизнь хватало, в том числе на мелкие расходы. Если нужно было купить что-то из крупных вещей, приходилось брать в долг. Но брала ровно столько, сколько могла отдать. А вот отложить в «загашник» – этого не получалось. Но в целом, считаю, жили неплохо».
Муж Марии Наумовны, Зиновий Львович, тоже работал в артеле «Красная звезда», сапожником. Его она знала с детства, он был другом её братьев, часто приходил к ним в дом. Она так привыкла к нему, что считала его ещё одним братом. Как рассказывала, будучи подростком, он получил инвалидность. Сразу после войны, собирая по полям щавель, Зиновий с товарищами наткнулся на какие-то патроны. Решили поразвлечься. Разложили костер и стали туда их бросать. В результате одного из ребят убило, а двое получили увечья, в частности, Зиновию повредило глаз.
Будущий муж Марии Наумовны был старше её на 6 с половиной лет. Замуж за него она пошла по достижению совершеннолетия. Вместе прожили 36 лет.
Сразу года три жили с мамой Зиновия Львовича и его замужней сестрой с 2-мя детьми. «Дом был небольшой, но все вмещались, в то время все так жили, – отметила Мария Наумовна. – А потом мы сняли квартиру».
В 1959 году семье дали комнату в здании бывшей школы, располагавшейся на то время в районе старой бани. «Новоселье» тогда справило больше 10 семей. Ашкинезерам досталась комната, где была библиотека. В каком состоянии находились помещения, можно судить по такому эпизоду, рассказанному женщиной. Как она вспоминала, когда соседка на 2-м этаже мыла пол, им с потолка начинало капать. Тогда Мария Наумовна, подняв голову к верху, громким голосом оповещала: «Ивановна, поменьше воды лейте»! А однажды на неё с потолка упала мышь и в поисках пути бегала по телу. Мария Наумовна так перепугалась, наделала много крику и даже мужа с кровати сбросила, пытаясь резкими движениями избавиться от грызуна. После этого кровать убрали от стенки и поставили посреди комнаты. Тем не менее, даже эти условия они считали лучшими, чем жить у кого-то на квартире.
Спустя год школу определили под снос, а семьи расселили в другие места. В этот раз Ашкинезеры получили комнату в помещениях расформированного детского дома, который находился в районе ДРСУ. Жильё было получше, но кроме мышей, там доставляли хлопот и клопы, и вши. На работу (артель располагалась на месте нынешнего КБО) ходили пешком. Когда выпадало во вторую смену, которая заканчивалась в 24 часа ночи, для Марии Наумовны это было своего рода испытанием: отрезок пути домой, который пролегал через речушку и кусты, она всегда преодолевала бегом. Были проблемы и с водой. Для питья, приготовления пищи её носили из Краснополья. Каждый день набирали ведро воды из колодца в районе объездного кольца и несли домой, а это километра 2. Для стирки брали воду из речки. Мыться ходили в городскую баню. Вот такой был быт. И так прожили 7 лет. Потом от работы в 1967 году им дали комнату в Краснополье в доме на три семьи по ул. Калинина, площадью 11 квадратных метров. Солнце в неё попадало только утром, когда всходило. Это жилье супруги расценили как рай. Работа близко, вода – колонка через дорогу. А когда в 1989 году перебрались в 2-комнатную квартиру в доме №64 по ул. Калинина, восторженные чувства били через край. «Зиновий, сколько солнца!» – воскликнула Мария Наумовна, переступив порог квартиры.
Это жильё Мария Наумовна получила от райкома партии, в который перешла работать техничкой в 1979 году. Подтолкнули её к такому шагу разговоры о закрытии швейного массового цеха. Боясь остаться без работы, нашла себе новую. Отсюда и вышла на пенсию (досрочно на 1 год, по причине упразднения райкома).
Казалось бы, теперь только бы пожить в новой квартире, но Зиновию Львовичу судьба отвела немного времени – спустя года два он умер. Мария Наумовна осталась вдовой.
Потихоньку уходили из жизни и её старшие братья. На сегодняшний день у неё остался только самый младший Исаак. Он со своей семьей проживает в Израиле. Выехал туда где-то в 1991 году. Как рассказывала Мария Наумовна, брат особо-то и не хотел туда уезжать. Уговорила жена, родственники которой туда подались ранее и звали их. Там они сразу сняли квартиру, а затем взяли кредит на покупку жилья. И только несколько лет назад, как его выплатили. В 1996 году, приватизировав квартиру в Краснополье, выезжала в Израиль и приняла гражданство этой страны и Мария Наумовна. Но на жизнь за границей её хватило на 1 год и 3 месяца. Вернее, даже раньше, где-то через полгода она стала задумываться, а не совершила ли ошибку. Во-первых, ей не подошел климат, она мучилась от жары. Во-вторых, когда рассудила, что свое жилье ей здесь «светит» через 40 лет (на такой срок даются ссуды), смысла оставаться не увидела. «Подлили масла в огонь» и разговоры таких же приезжих из бывшего СССР, как и она, людей. Однажды, будучи на почте, Мария Наумовна услышала разговор двух женщин, одна из которых, москвичка, жалилась другой. Мол, продала в Москве все: квартиру, дачу, машину, деньги разделила между детьми и уехали сюда. Но если бы она знала, что здесь её дети так поменяются, она бы ни за что не переехала. Её сын живет отдельно, а она вместе с дочерью. И никто за день может не заглянуть в её комнату, чтобы спросить, как ты, мама. А ещё одного мужчину дети и вовсе оставили без угла. Теперь он бомж.
Поразмыслив над всем, Мария Наумовна приняла решение уехать назад в Краснополье, в свою квартиру, о чем сказала брату. Он не стал её удерживать, понимая её физическое и психологическое состояние. За полгода она собрала определенную сумму денег, чтобы внести за паспорт залог и уехать домой. Когда самолет приземлился в аэропорту в Минске, она облегченно вздохнула: «Слава Богу, я дома»!
По возвращении домой ей еще пришлось пройти процедуру оформления нужных документов для жизни в Беларуси. Полное чувство облегчения испытала, когда вновь оказалась в стенах своей квартиры. Остатки израильских сбережений потратила на ремонт и покупку новой мебели (всю ранее купленную перед отъездом она распродала).
В Израиль к брату Мария Наумовна ездила уже только в гости – 3 раза. Последний раз – в прошлом году. У брата сейчас все хорошо, свое жилье, растут внуки, появился правнук. В детях он души не чает. Сам тоже приезжает на родину, ностальгия по которой живет в его сердце. Также поддерживают общение по телефону, по скайпу. У самой Марии Наумовны компьютера нет, ходит к соседке, Н.П. Ковалевой, с которой дружат. Она и помогает в организации переговоров в сети Интернет.
Своим нынешним положением Мария Наумовна довольна, приводя на это счет белорусскую поговорку: «Свая хатка, як родная матка». А дома и стены помогают. Здесь у нее сложился свой круг общения. Её обслуживает социальный работник С.Л. Шестопалова, к которой за 15 лет уже привязалась душой и всегда рада её приходу, есть ещё подруги по дому, с которыми и чаю попить, и поговорить, и в библиотеку сходить – все можно. Скучать не приходиться. А вид на жительство в Беларуси продлила до 100 лет.
Дина Манько.
Фото из семейного архива М.Н. АШКИНЕЗЕР.