ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ, НО ВОСПОМИНАНИЯ ОЧЕНЬ ЖИВУЧИ

Все дальше в историю уходит  трагическая дата 26 апреля 1986 года. На израненной Чернобылем земле выросло уже новое поколение людей, знающее о трагедии из рассказов тех жителей, кто пережил страх и неизвестность каждого нового дня, а также глубокую обеспокоенность влиянием мирного атома на здоровье детей, нарушившиеся традиции и образ жизни в обществе, а также стрессовые ситуации, связанные с переселением из родных мест. И как бы ни удалялась в прошлое чернобыльская трагедия, ее масштабность и все пережитое живут в памяти старшего поколения.

Сегодня об этом вспоминают ветераны труда В.А. Кузьменкова, С.И. Шагов и З.И. Бибик.

Валентина Андреевна Кузьменкова:

— Тихо-мирно жила в дочернобыльское время моя родная деревня Кривелицк бывшего колхоза «Мир». И деревня, и колхоз сейчас живут только в памяти людской. В нашем Кривелицке было где-то под пятьдесят дворов. Был в деревне сельский магазин, на окраине – животноводческая ферма. Всем трудоспособным находилась работа в нашем колхозе «Мир». Я работала долгое время продавцом в сельском магазине, муж – механизатором. Держали большое подсобное хозяйство, огород. И хоть большого богатства, как говорится, не имели, но грех было жаловаться на жизнь, как и другим сельчанам.

И вот грянул Чернобыль. Сейчас ведь не секрет, что о масштабах трагедии на Чернобыльской АЭС люди стали узнавать только после празднования Дня Победы – 9 мая 1986 года, когда трагедия начала носить оттенки техногенной катастрофы мирового значения. Да и уже при доступности информации как-то не верилось и не хотелось верить, что мирный атом на таком большом расстоянии от наших мест может как-то навредить. Но, как бы там ни было, а уже в начале 90-х годов прошлого столетия жители деревни стали покидать родные дома. Деревня постепенно пустела. Только вот до последнего не покидала надежда на то, что все эти переезды – временное явление, что жизнь возвратится в наш Кривелицк. Но нет. Закрыта была животноводческая ферма, где я к тому времени работала дояркой, и настал момент, когда в деревне остались жить моя семья, семья сестры Людмилы, да еще в одном доме.

В поисках приемлемого варианта переезда ездили мы и в дрибинские поселки, и на Витебщину, и в Горецкий район, но  все не то. Вроде как невидимые нити тянули назад, на свою Краснопольщину. И в конце концов остановились на своем райцентре, где мы, как и семья сестры, получили квартиру в пятиэтажном доме.

И сегодня, по прошествии стольких лет после Чернобыля, все явственнее понимаешь: милее сердцу нет, чем родные места.

Сергей Игнатьевич ШАГОВ:

— В год катастрофы на Чернобыльской АЭС я работал главным зоотехником совхоза имени Калинина, а затем – начальником птицефермы в деревне Сидоровка этого же хозяйства, затем с 1996 года некоторое время был заместителем председателя райисполкома по чернобыльским проблемам, так что являлся не просто созерцателем всех перемен, происходящих в то раковое для района время, но и  непосредственно участником реализации мероприятий по ликвидации последствий техногенной катастрофы прошлого столетия.

Работая в совхозе имени Калинина, был свидетелем отселения населения из подвергшихся радиационному загрязнению деревень Старая Ельня, Граковка, Городок, Богдановка и Нерядовка нашего хозяйства. Конечно же, тяжесть ситуации тогда не покидала равнодушным ни одного человека, так как  даже в мыслях  не укладывалось, что мирный атом может в прямом смысле быть смертоносным. С оптимизмом встретили пострадавшие районы Государственную программу по минимизации последствий чернобыльской катастрофы. Она включала в себя и газификацию населенных пунктов, подвергшихся радиационному загрязнению, что было сделано и у нас в районе, также была построена станция обезжелезивания воды с целью ее более качественного состояния. Программа затрагивала и вопросы строительства жилья в районе и другие.

За десятилетия, прошедшие после Чернобыля, реализовано несколько таких программ. А это значит, что люди, оставшиеся жить на израненной земле получили и получают ощутимую поддержку государства, чтобы районы, пострадавшие от катастрофы на Чернобыльской АЭС, жили и развивались.

Зоя Ивановна Бибик:

— День 26 апреля 1986 года действительно стал черной датой в нашей жизни и истории белорусского народа.

Для меня этот день и все годы жизни после его не являются исключением. Мне в это время было 34 года, самый расцвет активной трудовой деятельности. Работала тогда заместителем директора по учебно-воспитательной работе Палужской средней школы. Школа находилась в зоне радиоактивного загрязнения, где большая часть населенных пунктов подлежала первоочередному отселению. Режим работы школы был составлен так, чтобы дети с 1-го по 11-й класс находились в школе до 19.00 часов. Это было непросто и детям, и педагогам, но необходимо из соображения сохранения здоровья.

Ответственная и очень сложная миссия досталась мне с 1990 по 1995 год. В это время я уже работала председателем Высокоборского сельского Совета. Совет  объединял два больших совхоза: «Краснопольский» и «Палужский». Все населенные пункты совхоза «Краснопольский» и большая часть населенных пунктов совхоза «Палужский» подлежали первоочередному отселению. В это время в Дрибинском районе уже строились новые поселки для переселенцев. Для жителей деревень совхоза «Краснопольский» возводились новые дома в поселке Трилесино. Для жителей совхоза «Палужский» строился новый поселок на берегу озера в деревне Рясно. Людям  вроде и нравилось там: красивые, новые дома со всеми удобствами, но все равно они возвращались назад с надеждой, что все образуется, наладится в  их родных местах.

…Прошло 30 лет. Много это или мало? Наверное, много, потому что многих из наших соотечественников уже нет. Потому что в новых поселках на дрибинской земле растут и учатся дети наших детей, радуются солнцу, весне и миру, как продолжается жизнь и на нашей родной Краснопольщине.

Валентина МУКАЛОВА.

Фото Алеси СИДОРЕНКО

и из семейного архива В. А. Кузьменковой.